Романтическое путешествие обернулось испытанием

Притоков у Припяти много, но ни один из них не сравнится со Ствигой. Эта полесская река берет начало на Украине и протекает по территории ландшафтного заказника «Ольманские болота» в Столинском районе. Места здесь и впрямь дикие, в радиусе многих десятков километров нет ни одного населенного пункта, мобильная телефонная связь отсутствует.

Команда катамарана «Надежда» из Бреста об этом знала. Капитан Петр Комякович не раз рассказывал о своем путешествии по Ствиге. Во всех подробностях описывал не только красоту девственной природы заказника, но и трудности, с которыми столкнулся: на реке множество завалов, команде пришлось изрядно поработать топорами и ручной пилой. Однако нам захотелось повторить этот путь.

Полные сил и энергии

Вместе с журналистом «Вечерки» от деревни Дзержинск Лельчицкого района в поход по Ствиге отправились девять человек, включая гостя из Киева. Николай под впечатлением от рассказов о красоте белорусских рек мечтал хоть однажды сходить с нами в поход.

Забегая вперед, скажу, если бы нас было меньше, путешествие, наверное, пришлось бы прервать на полпути. Помимо многочисленных завалов, к которым мы приготовились, захватив две бензопилы, уровень воды в реке после продолжительной летней жары упал до 10-15 сантиметров. Катамаран то и дело садился на мель, и команде стоило огромных усилий отрывать его наполненные воздухом поплавки от речного дна и на руках нести шестиметровую металлическую платформу вместе грузом к желанному омуту. И таких переносов были тысячи. Ствига сегодня – это сплошные пороги, каждые двадцать-тридцать метров омут сменяется бродом и наоборот.

Самое первое препятствие в виде двух огромных дубов, перегородивших реку, поджидало нас уже на первых метрах путешествия. Течение подмыло берег, и вековые деревья рухнули в воду. На прокладку тоннеля в роскошных еще зеленых кронах ушло добрых полчаса. Виктор, главный врач одной из частных клиник Бреста, работал бензопилой так ловко, словно в прошлой жизни был лесорубом. Другие члены команды быстренько подхватывали срезанные ветки и отбрасывали в сторону. Успешно справившись с серьезными препятствиями, люди чувствовали себя настоящими героями. А всего через двадцать метров нас поджидало новое испытание… Потом еще и еще… Но оптимизм не покидал команду.

Вышедший из леса на шум бензопилы работник лесной охраны с удивлением смотрел на чудаков, решивших на катамаране пройти там, где с трудом проходят байдарки. «Впереди еще огромный дуб лежит, – предупредил он. – Не пройдете».

Но мы прошли. Оказалось, это были только цветочки. Полные гроздья ягод ждали нас впереди.

Ночная птица

К вечеру первого дня, пройдя по реке всего несколько километров, мы остановились на ночлег у моста, по которому пинские пограничники в объезд через Туров переправляются на левый берег Ствиги.

Владимир, добровольный кок, приготовил на ужин рисовую кашу. За разговором у костра прошло несколько часов. Всех уже клонило в сон, когда лесную тишину внезапно прервал крик ночной птицы. Тут же вспомнилось: Владимир Короткевич в середине 80-х с друзьями сплавлялся на плоту по Припяти. На одной из стоянок в Пинском районе также слышал этот жуткий крик. «Ночная птица – предвестник смерти», – сказал он тогда. А через несколько дней его не стало.

Подобные аналогии нашу команду не испугали, равно как и рассказ Комяковича о таинственной женщине, которая приходит по ночам к путешественникам, остановившимся на ночлег в Ольманских болотах на берегу Ствиги. Капитан еще раз предложил подумать, стоит ли продолжать маршрут, другой возможности впереди уже не будет. Остававшиеся за спиной мост и дорога – единственная ведущая к цивилизации ниточка. Следующая будет километров через сто. Но экипаж не поддался: безветренная погода располагала к отдыху, мобильная связь еще работала, жила надежда, что река скоро поменяется, на смену многочисленным завалам и мелям придет чистая достаточной глубины, чтобы включить мотор, водная гладь. Однако наши надежды не оправдались ни на второй день пути, ни на пятый.

Здесь звучала молитва

Утром нас посетили пограничники, проверили документы. К этой встрече мы были готовы, у каждого помимо личного паспорта имелась квитанция об уплате 0,2 базовой величины за право нахождения в пограничной зоне.

После нескольких часов упорного продвижения вперед слева показалась возвышающаяся над лесом наблюдательная вышка. Решили подняться на нее, полюбоваться окрестностями с высоты птичьего полета. По дороге случайно обнаружили место, где когда-то стояла церковь. О ней мы слышали. Ольманские болота не всегда были безлюдными. До 1960-х годов тут располагались Мерлинские хутора. Людей выселили, огромный болотный массив стал военным полигоном. Два десятка лет здесь взрывались ракеты и бомбы, мишенями для них служила списанная военная техника.

Рассказывают, что та церковь представляла собой историческую и архитектурную ценность. Люди разобрали ее и по реке переправили на Украину. Там, где находился алтарь, сегодня стоит крест. Он совсем новый, чья-то заботливая рука не позволяет этому святому месту быть случайно оскверненным.

Надпись на стволе

Высокие поросшие лесом берега сменились болотом. Катамаран едва протискивается сквозь травянистый тоннель. Мы работаем дружно: одни гребут веслами, другие помогают шестами. Временами глубина позволяет включить мотор, радует, что в болоте нет завалов, и мы мысленно желаем, чтобы оно как можно дольше не кончалось. Но вот впереди опять высокие берега, покрытые сосной и дубом, и снова завалы.

К вечеру нашли подходящее место для стоянки. У огромного перегородившего реку дуба. Удивило то, что он не был подмыт течением, его мощного ствола не коснулись зубы бобра. Дерево было спилено человеком. Зачем? Позже пастухи рассказали, что в заказнике промышляют браконьеры. А деревья пилят для того, чтобы по свежему стволу перебраться с одного берега на другой, не замочив ног.

Утро началось с частичного демонтажа нашего судна. Рубку сняли и перенесли по берегу, а платформу пропустили под стволом дерева. В память об этом Виктор выпилил на нем слово «Брест», после чего мы сделали коллективный снимок.

В омут с головой

Завалам и мелям не было конца. Река зачастую извивалась, словно змея, накручивая для нас лишние километры пути. Поминутно приходилось то подниматься на катамаран перед омутом, то снова сходить с него на очередной мели. Ноги у каждого были изодраны о бревна, которыми буквально усеяно речное дно.

Бензопилы работали без устали. Однажды борьба с завалом едва не закончилась бедой. Наш капитан сорвался со ствола дуба и вместе с работающей пилой с головой ушел на двухметровую глубину. Обошлось, спустя несколько секунд он живой и здоровый показался на поверхности. Спасительный для нас в походе инструмент остался на дне. Пришлось еще несколько раз нырять, чтобы отыскать его среди коряг.

Заблудившаяся ракета

Отдыхали мы на удобной стоянке, возвышавшейся среди небольшого острова меж рекой и болотом. С лесного холма открывался прекрасный вид на местность, по которой серой лентой извивалась не покоренная нами Ствига. Ребята поймали несколько крупных щук, так что уха была наваристой.

Еще с вечера мы обратили внимание на камень необычный формы. Поначалу решили, что это метеорит. Потом нашли другой, третий, затем целую кучу камней. Словно их здесь выгрузил самосвал. Оказалось, это болотная руда. Когда ее здесь заготавливали, спросить было не у кого.

Исследование местности показало, что тайн в этом безлюдном краю немало. В нескольких сотнях метров от стоянки мы увидели странной формы знак, выполненный из деревянных брусков. Земля вокруг него словно выжжена – ни одной травинки. Затем наткнулись на настоящую ракету. При падении она почти полностью вошла в землю, на поверхности осталась лишь хвостовая часть. С момента последних стрельб на полигоне прошло два десятка лет, а на ракете даже намека на ржавчину нет. И мы не одни, кто видел ее. Были люди здесь и до нас. Боеприпас они пытались откопать, но слишком большим и неподъемным для одного или двух путешественников он оказался. Нам ракета также без надобности.

Не падайте духом…

Четвертые сутки пути были самыми трудными. Практически весь день шел дождь. Мы не знали, где находимся. Мобильные телефоны молчали, связь с родными давно оборвалась. Надеялись, что деревня Коротичи Столинского района, где нас поджидала машина, совсем недалеко. Не обращая внимания на усталость, усиленно гребли веслами, отталкивались шестами, оперативно разделывались с завалами, словно бурлаки с известного художественного полотна, тащили на себе тяжеленный катамаран.

Хотелось скорее добраться домой, завтра понедельник – у всех рабочий день. Мы регулярно включали телефоны в надежде дозвониться в деревню и попросить кого-нибудь из местных жителей протопить нам баню. И даже не догадывались, что находимся только на полпути к ней. От постоянного нахождения в холодной воде не чувствовали ног, суставы едва сгибались, одежда промокла, и переодеться было не во что. Большим счастьем в той ситуации для нас оказался оставленный кем-то на берегу пылающий костер. Мы, словно малые дети, радовались огню, возможности хоть немного передохнуть и согреться. И снова в путь…

Мы чувствовали, что дома о нас беспокоятся, но не до такой степени, как оказалось в реальности. Уже потом нам рассказали: в Интернете появилось сообщение о том, что где-то в Беларуси с группой путешественников, сплавлявшихся по реке, случилась беда. Потребовалась помощь спасателей. Надо ли рассказывать, как всполошились наши близкие?

А мы в это время продолжали тащить по мелководью наше судно, обходить и разбирать завалы. Продукты заканчивались. Далеко вперед один за другим уходили разведчики в поисках населенного пункта.

Свет в конце тоннеля

На пятый день Владимир принес радостную весть: далеко впереди он обнаружил летний лагерь пастухов. Однако добраться до него мы смогли лишь к вечеру.

До Коротичей оставалось 15 километров по суше. А по реке – никто не считал. Отзывчивые сельские парни нас здорово выручили, один из них съездил на мотоцикле в деревню и купил в магазине продуктов. К этому времени еда у нас почти закончилась, хлеба не осталось ни кусочка.

Пастухи обнадежили нас, что через три-четыре километра река будет чище. И все же к Коротичам мы подошли только к вечеру шестых суток похода.

Ствигу, конечно, мы покорили. Обошлось без серьезных травм, хотя тысячи раз мы могли сломать ноги и головы. Но самое главное, не сломалась духом команда. Никто из экипажа не роптал на трудности.

Вместо эпилога

Спустя некоторое время Николай в телефонном разговоре с Комяковичем рассказал о неожиданных последствиях похода. Дома требовалось помочь по хозяйству. Огромный с виду фронт работ планировалось растянуть на несколько дней. А управились с помощью Николая всего за день. Это мелочь по сравнению с тем, что было на Ствиге, подвел итог своих приключений на Белорусском Полесье наш украинский товарищ.

Павел Куницкий